«Я на работу, ребятки, ходила как на праздник. Бывало, муж говорил, если вдруг у меня плохое настроение или голова болит: „Иди в школу, ты там сразу поправишься!“ И правда — все хвори как рукой снимало». Эти слова 86-летней Фриды Линдт из Помоздино Республики Коми — не бравада. За ними — 60 лет в профессии, из которых 35 — на посту директора. И сложнейшая человеческая судьба.
В школу как на праздник
В её кабинете всегда было людно. К Фриде Эмануиловне (паспортистка написала с одной «м», так в документах и осталось) шли за советом, поддержкой, простым человеческим словом.
Её педагогическое кредо было простым и мудрым: «Ребёнка нужно уважать. Как личность. Всегда. При любых обстоятельствах. Даже когда есть за что ругать».
Она никогда не скрывала своего прошлого, но и не делала из него трагедии. Её жизнь — готовый урок истории для тех, кто считает, что современные проблемы самые сложные.
Судьба её родителей сложилась драматично. Оба — поволжские немцы (Автономная Социалистическая Советская Республика Немцев Поволжья существовала в составе РСФСР с 19 декабря 1923 г. до 28 августа 1941 г. Это нынешняя территория Саратовской и Волгоградской областей. — Ред.), но из разных мест. Отец, Эммануил Фридрихович, уроженец поселения немецких колонистов Обердорф Саратовской губернии. Мать, Юлия Богдановна, с берегов Волги, из-под Царицына (Сталинград/Волгоград). Семьи обоих были раскулачены и высланы в коми тайгу. В ссылке их жизни пересеклись. К тому времени каждый уже прошёл через личное горе: первая жена отца Фриды погибла на лесозаготовках, а мать потеряла сына от первого брака во время этапа — ребёнка похоронили на берегу Вычегды. И вскоре — мужа.
Эммануил и Юлия создали новую семью в 1935 г.
«Мужчины сначала построили землянки, потом бараки, в которые перевезли семьи. Так появился спецпосёлок Вежаю (в пер. с коми „Чистая вода“), где я родилась в 1939 г.,» — рассказывает Фрида Эмануиловна.
Отец стал председателем колхоза. Под его руководством спецпоселенцы наладили в Вежаю быт: занимались животноводством, полеводством, работали на лесоповале, построили начальную школу, медпункт и магазин. Однако в 1941 г. Эммануила Фридриховича арестовали по обвинению в антисоветской агитации, а в 1942 г. расстреляли. Где его могила (если она есть) — неизвестно до сих пор.
Мать осталась одна с семью детьми: четверо — от первого брака мужа, трое — общих. Фрида была самой младшей. Когда в 1944 г. колхоз в Вежаю распался (посёлок вскоре закрыли), Юлия с детьми переехала в Тимшер, где устроилась сучкорубом в местном лесопункте.
«Мы, немцы, натерпелись тогда. Всякое бывало. И фашистами называли, и дразнили. Один из братьев родился в 1936 г., ему дали обычное для немцев имя Адольф. Иначе как гитлером местные ребята его и не называли. Но мы выдержали. А что тут поделаешь? Жизнь такая».
Голод, клеймо «чужих», ежемесячная отметка у местных властей (нельзя было выезжать) — всё это могло ожесточить. Но не ожесточило.
Дома говорили только по-немецки. Коми язык Фрида выучила, наблюдая, как мама ходила по деревням менять на еду вещи, привезённые ещё из Поволжья.
«Мама сначала выучила коми язык, а уже потом русский, — вспоминает Фрида Эмануиловна. — Хотя по-русски она всегда говорила с трудом».
Немецкий для Фриды — родной, думает она по-русски, а общается чаще всего на коми.
Возможно, этот ранний опыт погружения в разные языковые миры и подарил ей уникальное чувство слова.
Недаром своим ученикам она всегда говорила: «Чем больше языков вы знаете, тем грамотнее становитесь и тем богаче ваш внутренний мир».
В школу Фрида пошла только в девять лет — раньше просто не в чем было ходить. Семья после Тимшера стала жить в посёлке Смолянка. Мать устроилась там уборщицей и подрабатывала модисткой — шила одежду на заказ.
Позже, когда мать переехала сначала к родным в Казахстан, а затем в Германию, они с дочерью общались в основном на родном немецком языке, когда она приезжала в гости.
Возможно, именно детство, полное лишений и борьбы за выживание, научило Фриду ценить и создавать в жизни островки света. Таким спасительным островком стала для неё школа — место, куда, по её словам, нужно идти как на праздник, оставляя всё плохое за порогом.
Учитель должен быть счастливым
После школы Фрида мечтала стать врачом (как-то в детстве сильно обожглась, пытаясь растопить русскую печку), хотела научиться лечить людей. Однако судьба распорядилась иначе. Бойкую комсомолку направили на курсы пионервожатых. А вскоре на районной комсомольской конференции она встретила будущего мужа Алексея Игнатова. Это был 1958 г.
«Он был секретарём райкома комсомола. И сделал мне предложение на следующий день после знакомства. У меня тогда коса длинная была, шикарная. Может, в ней дело? — смеётся Фрида Эмануиловна. — Я весёлая, задорная была, очень активная».
Их брак стал настоящим союзом двух сильных людей.
Со школой у Фриды поначалу не сложилось — 1f40 вакансий не было. Пришлось пойти продавцом в местный магазин. Работала в раймаге, потом в декрет ушла. Мама к тому времени перебралась в Казахстан, и Фрида рожать переехала к ней. Там и родилась её дочка. Алексей приехал следом: перевёлся из Перми, где он учился, в алма-атинский мединститут, позже нашёл работу. А она наконец получила свой первый школьный класс.
Но Коми Республика не отпускала. Когда мать Фриды уехала в Германию, супруги вернулись в Помоздино, на родину Алексея. Это было в 1967 г.
Алексей — местный, коми. Он тоже из семьи раскулаченных. Его мама одна вырастила четверых детей (один из сыновей стал кинорежиссёром, второй — геологом, Алексей — заслуженным врачом, дочь — библиотекарем). И тогда ей самой нужна была поддержка.
«О переезде в Германию не могло быть даже речи. Муж не хотел ехать, позже дети тоже были против», — рассказывает Фрида Эмануиловна.
Вместе они построили крепкую семью, стали опорой для всего села: Алексей возглавил районную больницу, а Фрида навсегда нашла своё место в школе — обучала детей немецкому, русскому (окончила факультет иностранных языков и филологический).
Фрида и Алексей прожили душа в душу до самого его ухода 18 лет назад. Воспитали сына и дочь (оба выбрали педагогическую деятельность). Большая любовь и поддержка мужа, возможно, и стали тем источником силы, который позволял ей говорить: «Учитель должен быть счастливым».
Школе она отдала 60 лет жизни, 50 из них — Помоздинской. Директорство начиналось как временное, а растянулось на 35 лет.
Под её руководством школа стала настоящим культурным центром села. Учителя ставили спектакли, работал фотокружок, после уроков дети не спешили домой.
«Сейчас со звонком — ура. И бегут. А раньше в библиотеке громкие читки устраивали, в кружках занимались — дети в школе жили!» — вспоминает она.
Её главный принцип в работе с коллегами был неизменен: «Когда жалуются на детей, я на стороне ребёнка. В школе и хулиганы есть, и неслухи: но все вырастут и станут людьми. Потерпите. Их надо уважать — я всегда говорила это учителям».
У самой Фриды четверо правнуков.
«Иногда ученики спрашивали меня: „А вы и родителей наших знаете?“ Я им: „Я и бабушек с дедушками знаю. Я их тоже учила“», — улыбается Фрида Эмануиловна. Она ушла из школы в 80 лет.
Главный урок
Сегодня Фрида Эмануиловна с грустью наблюдает, как меняется профессия:
«Раньше в школу шли по призванию. А сейчас? Окончат педвуз — и в пиццерию. Зарплата больше, ответственности меньше. Обидно».
Она не идеализирует советское время, но считает, что раньше к учителям относились с большим уважением.
«А сейчас статус учителя упал. Родители знают всё о своих правах, но забыли об обязанностях, — говорит она. — И общество изменилось. Идёт подмена понятий — свободу путают со вседозволенностью».
Школа уже не может предложить молодым учителям того, что им нужно.
< 7f7 ;p>«Молодые специалисты хотят квартиры с удобствами. А мы не можем им такое предоставить. Вот и остаёмся без кадров», — заключает она.
Главная награда Фриды Линдт — в учениках. В Помоздино выросли поколения, для которых слова «справедливость», «достоинство» и «человечность» — не пустой звук.
«Я живу счастливую жизнь», — говорит она сегодня без тени пафоса.
Возможно, в этом и есть главная миссия учителя — не сломаться самому и помочь не сломаться другим. Даже когда тебя пригнали в тайгу, когда отца расстреляли как «врага народа», когда кажется, что профессия обесценивается.
Её жизнь доказывает: можно пройти через всё и сохранить в себе способность ходить на работу как на праздник. Это и есть та высшая педагогика, которой часто не учат в институтах.